В.Д. Спасович - видный российский адвокат второй половины 19 века, за 40-летнюю адвокатсткую деятельность получил от современников титул "король адвокатуры”.

Оратор огромной эрудиции, энциклопедических знаний. Большой художник, глубокий знаток истории и литературы. Очень требовательный к себе и коллегам по работе.

Известен большим вниманием к нравственной стороне адвокатской деятельности. Очень искусно споря против фактической стороны дела, он никогда не умалял значения и силы злого деяния, приписываемого подсудимому.

Например, Спасович полагал, что защитник по назначению суда обязан принять и безнадежное дело, защищать своего клиента, даже если тот отказывается от защиты. «Подсудимый может махнуть рукой на все юридические подробности, но не таково положение защитника: он по званию своему обязан воспользоваться все ми способами защиты, он должен стараться хоть на один волос уменьшить ответственность, а следовательно и наказание». При этом, однако, защитник ни в коем случае «не превращается в слепое орудие страстей и пожеланий своего клиента». Если же адвокат защищает клиента по соглашению с ним и клиент предъявляет к адвокату требования, «противные его совести», адвокат «должен отказаться от дела».

Современники отмечали блестяще продуманные речи Спасовича.  В них никогда не было напыщенных фраз, стиль речи был прост, доходчив и логичен. Речи Спасовича отличались удачной планировкой и тщательно продуманным анализ собранных по делу доказательств. Будучи большим психологом, он всегда находит правильный тон.

Чтобы проиллюстрировать живость и точность его речей, приведём несколько полюбившихся нам примеров.

Психологически сильной является речь, произнесенная им в защиту старшего фейерверкера Дементьева, преданного военному суду за неповиновение офицеру. После тщательного разбора всех обстоятельств дела Спасович, обращаясь к судьям, дает сильную психологическую концовку: «Заслуженному фейерверкеру, георгиевскому кавалеру, — говорит он, — ...приходится труднее в мирное время перед офицером своей же армии, нежели перед выстрелами, турок... — »

Или, например, на процессе по обвинению миллионера С.Т. Овсянникова в предумышленном поджоге защитник подсудимого упрекнул Спасовича (выступавшего гражданским ист цом) в том, что тот строит выводы на косвенных уликах, чертах и черточках. «Ну да! Черты, черточки! — ответил Спасович. — Но ведь и них складываются очертания, а из очертаний — буквы, а из букв — слоги, а из слогов возникает слово, и это слово: «Поджог»!».

Ну и блестящий пример использования законов логики в судебной речи. Дело о графе Ираклии Моркове, обвиненном в убийстве и в похищении головы убитого крестьянина Павла Будилы (1868). «В логике принято за правило делать заключение от известного к неиз вестному, от достоверного к предполагаемому. Если бы было достовер но известно, что Будилу убил Морков, то я допускаю, что можно было бы заключить: и голову похитил Морков. Но убиение Будилы Морко- вым было и есть только догадка, под которую подыскивались основа ния. Из этой догадки обвинение вывело вторую догадку: если Будилу убил Морков, то и голову похитил Морков, а эта последняя догадка обращена, в свою очередь, в подкрепление и подтверждение первой: если голову похитил Морков, то, по всей вероятности, он же и убил Будилу. Выходит то, что называют в логике circulus vitiosus» (пороч ный круг)